Работа над ошибками

Кажется, схожу с ума. Хочу, чтобы все было правильно, ровно, выверено. Хочу, чтобы так идеально было в голове, дома, на работе. Чтобы непременно ребенок вписывался в эту мою ровность. И ведь не получается. Дальше моих мыслей, действий, планов всегда стоят чьи-то еще. И, хоть тресни, не могу на это повлиять! Самое смешное, чем больше требую, тем сильнее становится сопротивление. Кажется, мой четырнадцатилетний отпрыск уже сторонится меня. Все сильнее и сильнее его отчуждение. Младший тоже стал каким-то другим: медлительный, капризный. Сил моих больше нет, надо идти к специалисту. Не то меня на косточки разобрать надо, не то отпрысков…

Текст Ксении Шейнис

– Может быть, не стоит давить на них? – спросила меня на приеме в детской поликлинике УГМК-здоровье врач-психиатр Надежда Витальевна Семенова, – Вы не задумывались над тем, что пытаетесь реализовать собственные амбиции через своих детей?

Теперь я задумалась. И доктор, права, конечно. Просто очень долго не желала себе признаваться в том, что хотела слепить из своих парней какой-то свой, вожделенный еще с детства образ. Запихиваю их в свои мечты, желания, амбиции, но совсем не учитываю мальчишичьи хотения.

– Так, что подобная реакция ваших мальчиков вполне оправдана, – продолжала доктор, – Безусловно, разбираться надо с каждым ребенком по отдельности, но вы – определяющий фактор. Конечно, и школа вносит свою лепту в состояние ученика, и, все-таки, самое главное – родители. Что они делают, как они делают, о чем думают и грезят.

Безусловная любовь

Стали разбираться по очереди с каждым. По старшинству. Сначала поговорили о том, что происходит с четырнадцатилетним, почти взрослым уже моим товарищем-сыном (хотя, почему же почти?). Отчего он такой нервный, грубый, чужой какой-то. Вроде бы свободы у него достаточно, и слежки за ним особой нет, никто не корпеет над ним день и ночь, чтобы он уроки делал, не решает за него, в какой кружок-секцию ходить. Но за своими делами, бесконечной работой, заботами обо всех остальных я перестала интересоваться его проблемами, просто спрашивать как дела и с каким повидлом булку он съел в школе. При всей этой моей отстраненности, оказалось, что прекрасная наша гимназия (и это, по словам доктора, нынче скорее не исключение, а правило) так жмет и выжимает старших ребят, что они просто не выдерживают напряжения. Не физического или интеллектуального, нет. В общем, нагрузки вполне удобоваримые и, при правильном таймменеджменте, с ними прекрасно может справиться старшеклассник, если он не совсем уж дурачок. Так вот, дело в психологическом давлении. Изо дня в день, из урока в урок подростки слышат от всех без исключения учителей одну и ту же мантру: «Не напИшите, не справитесь, не сдадите – пойдете из школы вон!». Такая вот стимуляция.

– Вы только представьте себе, что вам на работе каждый день и не по разу говорят, что уволят!– Сказала Надежда Витальевна. – Каково с этим жить? Ведь ни один взрослый человек не выдержит такого напряжения и давления, что уж говорить про подростков с их крайне неустойчивой психикой, тонкой душевной организацией.

– Меня ткнули носом в очевидное и я пришла в ужас от своей слепоты, глухоты, черствости! Что делать с этой ситуацией?

– Что же я могу? – чуть не плача, спросила доктора, – Изменить школьную систему? Вряд ли. Хотя, кто мне мешает поднять бунт, нажаловаться в вышестоящие инстанции и т.д. и т.п. Не уверена только, что таким образом спасу своего парня.

– Самое главное для него – ваша поддержка и безусловная любовь.

С ума сойти! Да ведь это вовсе не открытие Америки. Почему, почему я об этом не думала. Если дома с ребенком разговаривают, если встают на его сторону и убеждают в том, что он самый замечательный на свете, ему любое море хамства и безразличия будет по колено. Он все преодолеет, напишет дурацкие контрольные, сдаст идиотские экзамены, станет независимой личностью, плевать хотевшей на мелочи и мелочность. Только каждый день надо, и про булки с повидлом, и про красивую девочку, и про то, что в моей жизни тоже была школа с «тройками-двойками».

– Обязательно говорите с ним о вашем опыте, – учила меня детский доктор.– Во-первых, ребенку важно знать, что родитель (в некотором смысле кумир) не идеален и тоже совершал ошибки. А это дает силы для решения многих проблем: раз уж кумир попадал в передряги, то уж ему, ребенку тоже позволено. Во-вторых, делитесь своим опытом решения задачек, рассказывайте про то, как вы справлялись с вашими бедами.

Итак, я дала себе слово говорить своему ранимому мальчику, что люблю его, люблю и еще раз люблю. Буду озвучивать свои мысли.

Большие беды маленького человека

Младшего своего тоже не узнаю. Вчера веселый малыш, сегодня он, несмотря на то, что стал старше и уже пошел в школу, капризный, неуправляемый мальчишка. Его, порой, не оторвать от планшета.

– Что произошло в его жизни за последние несколько месяцев? – Задала мне вопрос психиатр, – Он стал первоклашкой. Это значит, что у него совершенно поменялся образ жизни. Раньше он в основном играл, теперь должен много сидеть за партой, выполнять бесчисленные уроки. По мере необходимости нужно помогать с домашними заданиями, что-то объяснять, не делать за него, но правильно организовать систему домашних занятий с обязательными переменками и переключениями на игры. Надо понять, что ребенку тяжело так же, как и любому взрослому человеку, когда он кардинально меняет привычную для себя среду обитания. А что вообще происходит в эти месяцы у вас дома? Как вы общаетесь со своим малышом? На какие темы? Что обсуждаете?

А что мы обсуждаем? Палочки, закорючки, циферки. Школа – вот наша с ним общая тема. Мы перестали дурачиться, играть.

– Вы знаете, почему он хватается за планшет? – спросила доктор, – Он пытается найти там что-то из старого своего мира. Он заменяет планшетом ваше прежнее внимание. Теперь вы с ним говорите только на школьные темы, а ребенок не может так быстро, по заказу, по щелчку пальцев переключиться и перестать быть маленьким. Он все так же хочет играть, нуждается в вашем внимании. Возьмите старые игры, сядьте рядышком, посмейтесь, поболтайте о ерунде. Ребенку очень нужна ваша любовь и прежнее внимание, как только он ее получит обратно, перестанет пялиться в планшет. Гаджет станет ему не нужен. Поверьте, вы – адекватная замена.

Значит, и здесь я напартачила, наделала ошибок, раньше времени ребенка во взрослую жизнь записала. Кое-что еще объяснила мне Надежда Витальевна:

– Очень важно помнить о том, что для ребенка школа это не то место, или, во всяком случае, не только то, где получают знания. В школе он должен найти друзей, самоутвердиться, реализоваться. И если этого не происходит, если не складываются отношения со сверстниками, с учителем ребенок может воспринять это как трагедию.

И тут снова вступает в игру родительская безусловная любовь, готовность помочь и выслушать все самые ерундовые (как может показаться взрослому) проблемы.

Хочу, чтобы ты стал…

Мне кажется, что я хочу им обоим, моим мальчишкам только добра. Иногда, правда, это мое добро немножечко насильно в них выпихивается. Ну, ничего – стерпится, слюбится.

– Нет, не стерпится, – вразумляет меня доктор, – Не нужно лепить из детей то, что хотите видеть вы. Научитесь интересоваться у них, о чем мечтают они. Может быть, вожделенные вами танцы по природе не подходят ребенку. И если старший еще как-то может вам сопротивляться, отстаивать свою точку зрения в надежде, что вы его услышите, то младший, скорее всего, подавленный вашим авторитетом, промолчит. Но чего стоит это молчание, известно ему одному. Какой человек вырастет из ребенка, вынужденного выполнять только то, что нравится другим?

Да, вот такие дела. А мне бы, конечно, очень хотелось вырастить свободных людей, способных мыслить самостоятельно, умеющих шагать по жизни широко, без страха ступить криво или неправильно, без боязни показаться смешным и кому-то не понравиться. Что ж, буду делать работу над ошибками, большую работу над ошибками. А позже приду к доктору за своей оценкой.